В международной политике, как и в природе, не бывает вакуума. Поэтому неудивительно, что на смену американцам, де-факто ретировавшимся из Месопотамии, приходят другие силы. Президент Джорж Буш по сути развалил Ирак и усилил влияние Ирана на ближневосточный регион, президент Барак Обама сократил американское влияние на происходящее в Сирии и Ираке до минимума, а его преемник, президент Дональд Трамп и вовсе придерживается (на данный момент) политики изоляционизма, и не раз заявлял в прошлом, что чужие войны, смены режимов и революции ему мало интересны. За бесконечно долгие шесть лет гражданской войны в Сирии многие страны пробовали завладеть ключами от Дамаска – как в прямом, так и в переносном смысле. На сегодняшний день из всей массы претендентов выкристаллизовалась так называемая «святая троица» – Россия-Иран-Турция, от которой зависит не только судьба Сирии, но и Ирака и Ливана, а также безопасность Израиля. В ходе январских переговоров в Астане эти страны подписали совместный коммуникат и договорились о создании трехстороннего механизма по мониторингу и урегулированию ситуации в Сирии. Однако, как известно, у всех трех держав – достаточно разные, а порой и взаимоисключающие интересы в Месопотамии, а также в экономической сфере. Сможет ли тройка добиться удовлетворительного уровня сотрудничества, или же щука, рак и лебедь продолжат тянуть Сирию (и Ирак) в разные стороны? Каким образом Израиль сможет подготовиться к изменению ситуации в районе своей северной границы с тем, чтобы не допустить усиление тех или иных враждебных структур, например, таких как Хизбалла, на сирийской стороне Голанских высот?
Иран:
Не секрет, что с момента падения режима Саддама Хуссейна в Ираке, Иран активно действует в этой стране с тем, чтобы не только расширить свою зону влияния, но и закрепить за своими союзниками власть и территорию. В идеале Тегеран хотел бы видеть на территории Месопотамии два дружеских государства – преимущественно шиитский Ирак и Сирию, где продолжат доминировать сирийские алавиты, меньшинство, которое находится у власти в Сирии с 1963 года (переворот партии Баас). Для осуществления этой цели Иран направил в Сирию боевиков Хизбаллы и иракское шиитское ополчение Аль-Хашд Аш-Шааби. После того, как миротворческие силы ООН покинули сирийскую сторону Голанских высот, Иран не раз пытался создать в пограничном с Израилем районах новую ситуацию – 18-го января 2015 г. в северной части Голанских высот была атакована колонна боевиков Хизбаллы, 6 боевиков организации были уничтожены, в том числе и Джихад Мурния, сын Имада Мурнии, ликвидированного в Дамаске (2008 г.). Кроме того, был убит Мухаммад Али Алла Даади, один из высших командиров иранского Корпуса стражей исламской революции. По сообщениям в прессе, в ходе этой атаки были убиты еще 5 иранцев. После победы в Алеппо вновь появилась информация о том, что Хизбалла и Иран вновь пытаются приблизиться к пограничным районам.
Турция:
На протяжении последних шести лет Анкара резко изменила свою позицию в отношении режима Башара Асада. Все начиналось с попытки добиться ликвидации режима Асада в кратчайшие сроки и альянса между Анкарой и Эр-Риадом в вопросе о поддержке повстанцев, в том числе и тех из них, кто открыто встал на сторону исламских экстремистов. Эти планы нарушил Иран, который в противовес сирийской оппозиции, получавшей поддержку из Турции и Саудовской Аравии, ввел некоторое количество своих военных советников, а также подразделения боевиков Хизбаллы, иракского Аль-Хашд аш-Шааби, а также добровольцев из Ирана и Афганистана. Асад уцелел, хоть и потерял свыше 80% своей территории. Теперь, после серьезного конфликта и последующего примирения с Россией, стратегические цели Анкары выглядят несколько иначе. Прежде всего, необходимо положить конец национальным стремлениям сирийских курдов, которые получили немало оружия и поддержки от США и стран Евросоюза, и лишь потом – решать вопрос о продолжении нахождении Асада у власти. Кстати сказать, в Ираке Турция не только поддерживает близкие отношения с курдской автономией во главе с Масудом Баразани, но и поддерживает те самые национально-территориальные чаяния, которые отвергает в Сирии, так как в Ираке курдское государство способствует ограничению влияния Ирана.
По словам турецких переговорщиков в Астане, Эрдоган хотел бы добиться ухода Асада в начале переходного периода, тогда как Россия и Иран убеждены, что это может произойти только в конце, и то, если Асад не станет принимать участия в выборах либо не победит на них. И все же, по сравнению с непримиримой позицией в самом начале войны ситуация все же изменилась. Изменилась она и в военном плане, так как теперь турецкие силы открыто действуют на территории Сирии, в последние дни им удалось освободить город Аль-Баб, операция «Меч Эвфрата» длится уже свыше трех месяцев. Версии турецких лидеров в отношении дальнейших планов касательно Сирии не раз менялись. Эрдоган как то невзначай сказал, что эта операция имеет лишь одну цель – ликвидацию режима Асада, тогда как на днях советник президента, Эльнур Чевик заявил, что цель – это борьба с ИГИЛ и сирийскими курдами, в частности с YPG, которая связана с Рабочей Партией Курдистана, обозначенной как террористической в Турции, а также в США.
Для Израиля немаловажно было услышать от турецких военных следующее заявление «Территория, которая освобождается от ИГИЛ, не должна попасть под влияние Ирана и Хизбаллы».
Россия:
На сегодняшний день Москва сотрудничает и с Ираном и с Турцией, поддерживает связи с курдами (последние также были приглашены на переговоры в Астану), добилась уникальной позиции в Сирии и теоретически подходит на роль идеального посредника в Сирии. Очевидно, что других желающих и обладающим достаточным авторитетом на сегодняшний день просто не существует в природе. Американцы пока не готовы представить какую-либо стратегию по Сирии (предложения Трампа о создании запрещенных для полета зон стратегией пока не являются), европейцы предпочитают заниматься кризисом беженцев, а не его причинами. Вопрос в том, что останется в Сирии после того, как Россия закончит там свою миссию, либо по тем или иным причинам станет менее вовлечена во внутренние процессы. Сегодня израильские военные продуктивно работают со своими российскими коллегами, но что произойдет, если завтра на их месте окажутся иранские командующие «Сил Аль-Кудс»?
По словам российских представителей в Израиле, Россия совершенно не стремится к тому, чтобы Сирия полностью подпала под влияние Тегерана, что, учитывая многолетние разногласия экономического характера между Ираном и Россией, вполне очевидно. Да и в Астану пригласили американцев несмотря на протесты того же Ирана. Однако, учитывая ухудшающееся положение Ирана на международной арене и сгущающиеся тучи на американском горизонте, других альтернатив крове России у Ирана сегодня нет. С другой стороны, Турция – член Североатлантического Альянса, и на данный момент переживает медовый месяц в отношениях с США. Россия важна Анкаре и как экономический партнер, и как влиятельный фактор на территории Сирии, с которым приходится считаться. Сможет ли Россия сбалансировать интересы Ирана и Турции в Сирии таким образом, чтобы и овцы были цели, и волки сыты? Пока, учитывая, что на территории Сирии открыто действуют иностранные государства, о ее независимости в том или ином формате говорить не приходится. Поэтому любой будущий договор (пока неясно, когда и как он может появиться на свет) должен будет учитывать все возможные детали такого рода. Пока что у Израиля есть хорошие отношения с двумя из трех упомянутых держав – Россией и Турцией, что может немало облегчить работу по обеспечению безопасности в пограничном районе, ибо на данный момент интересы совпадают.
Также, Израилю стоит подумать и взвесить вопрос о создании локальных союзов с теми нейтральными элементами, которые сегодня ищут свое место в той Сирии, которая образуется после окончания войны, например с бедуинскими племенами, расположенными неподалеку от границы. Их значимость в условиях распада централизованного государства резко возросла, они относятся к Израилю как к влиятельной региональной силе, и могут оказаться удобными союзниками в вопросе сотрудничества против «шиитского полумесяца», который сегодня простирается из Тегерана через Южный Ирак до Дамаска и Бейрута.
