“Председатель Кнессета, уважаемый Кнессет, моя семья и друзья – шалом и салам!
Несколько дней назад я услышала хорошую шутку о политиках. В одной научно-исследовательской лаборатории решили заменить подопытных мышей политиками. Удивлённый журналист поинтересовался у главы лаборатории, почему они решили сделать такую странную замену, и руководитель лаборатории ответил: “Во-первых, всем наплевать на политиков; во-вторых, есть слишком много политиков, поэтому никто не обратит внимания; а в третьих, есть вещи, которые даже мыши не сделают”.
У меня академическое образование, и правила цитирования имеют для меня большое значение. Хочу отметить, что эту шутку рассказал вновь-избранный премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон на одном из своих предвыборных выступлений.
Несмотря на то, что шутка родилась в Англии, она идеально подходит к израильской действительности. Кроме того, 84% англичан уверены, что их политическая система несовершенна, однако они продолжают избирать того же лидера. Ещё одно поразительное сходство между бывшей империей и её бывшей колонией.
Имидж политиков в нашей стране, в основном, негативный. Многие из моих современников считают политику занятием скучным и бессмысленным. Шарль де Голль как-то сказал: “Политика – это слишком серьёзное дело, чтобы оставлять его политикам”. Этот афоризм больше неуместен, так как лишь ничтожное меньшинство молодых людей мечтают быть политиками. Единственная политика, которую принимает молодое поколение, это сценки из программы “Эрец неэдерет”. Поэтому к сегодняшней ситуации больше всего подходит древнее изречение Платона: “Цена, которую платят хорошие люди за равнодушие к общественным делам – это нахождение этих хороших людей под властью плохих”. Именно поэтому я решила оставить мир журналистики и академии в пользу того, от чего большинство людей стараются отдалиться.
Парадоксально, но и я тоже испытывала такие чувства по отношению к нашей политике. Чувство отвращения, скуки, безнадёжности, страха, чувство, что моя страна теряет направление в запутанном и сером политическом лабиринте, чувство, что наша демократия находится в опасности. Бюрократизация нашей политики, её растущее отдаление от забот среднего израильтянина, подрывают нашу демократию и дают огромную и почти неконтролируемую силу небольшой группе людей, которые принимают судьбоносные решения, не обращая внимания на нас – простых людей.
Однажды Уинстон Черчилль сказал, что, несмотря на то, что демократия – это плохая система, человечество не придумало ничего лучше. Поскольку у меня есть с чем сравнивать, я уверенна, что Черчилль был прав.
Но демократия важна не только потому, что потенциально может привести к миру, процветанию и верховенству закона, – ведь к этому можно прийти и при самодержавном режиме. Кувейт – это процветающая страна, во время правления Мубарака в Египте было безопасно ходить по улицам, а в Иране гордятся верховенством религиозного закона – “Вилаят Аль-Факиа”.
Но нам нужна истинная демократия. Та, что выражает два главных для просвещённого и свободного человека принципа – принципы равенства и свободы. Демократия, которая повышает роль личности. В авторитарных режимах, индивидуум всегда является винтиком в системе, интересы системы всегда важнее интересов личности.
Немного о себе: я репатриировалась в Израиль из бывшего СССР, из Москвы, вместе с мамой и бабушкой в возрасте 14 лет, незадолго до распада огромной страны. Я училась в религиозной школе в Иерусалиме, затем продолжила в Еврейском университете в Иерусалиме. Я училась на кафедрах востоковедения и журналистики – сочетание этих профессий я нашла в работе корреспондента 9 канала израильского телевидения на русском языке.
Я помню, как в детстве мы в Москве вместе с мамой ходили на выборы. В списке было всего одно имя, так что никаких сюрпризов.
В день приведения к присяге в Кнессете я очень волновалась, и вдруг вспомнила о другой церемонии присяги, в которой мне довелось участвовать. В третьем классе меня приняли в “добровольно-обязательную” Пионерскую организацию им. Ленина в музее В.И. Ленина в Москве. Это был один из многих ритуалов, который было необходимо пройти, не задумываясь о его смысле и значении. В то время советская империя была похожа на тонущий “Титаник”, и мы смеялись над политикой, синонимом которой была бюрократия, и однажды в школе кто-то рассказал, давясь от смеха, анекдот о встрече советского человека и американца, которая, конечно же, не могла произойти в реальности. Американец говорит с гордостью: “Америка – это настоящая демократия! Я могу подойти к Белому дому и сказать, что Рейган – преступник. Советский гражданин отвечает надменно: “Наша демократия намного совершеннее. Я могу прямо сейчас выйти на Красную площадь и крикнуть, что Рейган – преступник!”. Прошло почти три десятилетия, но практически ничего не изменилось в той стране, откуда я приехала.
Во время моей журналистской работы я часто посещала страны, где расстояние до любой демократической модели исчисляется многими световыми годами. За 13 лет работы репортёром по арабским делам я посетила Египет, Сирию, Ливан, Ливию, Тунис, страны Персидского залива. Долгое время я работала на палестинских территориях и освещала бесчисленные предвыборные кампании, которые, однако, ничуть не вели к торжеству демократии. Иосиф Сталин – советский диктатор, который уничтожил часть моей семьи, тогда как другую часть семьи убили нацисты, как-то сказал: “Не имеет значения, как голосуют, имеет значение, как подсчитывают голоса”. Выборы в ряде арабских стран показывают, что даже при правильном подсчёте результат всё равно может быть прискорбным. Если выборы становятся пустым, банальным ритуалом, то и результаты будут иметь мало отношения к демократии.
Мне пришлось побывать на площадях революции, где толпа требовала демократии, и я видела, как их мечта умирала, как правовая система в их стране становилась бессильной фикцией, как власть имущие подстрекали против оппозиции в контролируемых властью СМИ, превращая оппозицию в “пятую колонну”. Тогда я думала о нас.
Я посещала и другие страны – сытые и богатые. Граждане этих стран наслаждаются материальным изобилием. Государства, которые Запад ошибочно называет “умеренными”. Государства, запрещающие своему населению водить машину, принадлежать к определённой религии, жить в определённых городах, критиковать правящую династию, разводиться по желанию… И я думала о нас.
Ведь в нашей стране в последнее время выборы тоже проходят весьма часто – каждые два года или даже меньше (вместо четырёх лет). Считается, что эти выборы – подлинный праздник демократии, да еще и проводимый с высокой периодичностью.Так почему, если всё так хорошо, нам так плохо? Почему тысячи израильтян, выходцев из Эфиопии, выходят на демонстрацию против расизма? Почему сотни тысяч граждан протестуют против дороговизны жизни, против монополий и равнодушного правительства? Откуда взялось чувство, что мы ступаем по тонкой нити, и каждую минуту всё может рухнуть?
У нас также углубилось социальное неравенство. Многие граждане лишены элементарных гражданских прав, таких как право вступить в брак в своей стране, быть захороненным рядом со своими близкими, право на проживание в любом населённом пункте без проверки происхождения, право записать детей в любой детский сад или в любую школу вне зависимости от цвета кожи и происхождения ребенка. И в нашей стране некоторые религиозные конфессии захватили монополию на истину, и у нас есть такие, кто мечтает ограничить свободу слова и подрезать крылья судебной системе, и в эти самые мгновения предпринимает практические шаги для осуществления этой мечты. Можно ли твердо верить, что наша демократия устойчива?
Мы думаем, что если мы произнесли волшебное слово “демократия”, то она как-нибудь придёт к нам сама по себе, как дождик, что она “возникнет” автоматически, без нашей помощи.
Мы уверены, что если назвали кого-нибудь “братом”, то с нас достаточно, и можно забыть этого брата или сестру на следующий же день, когда уже не захочется снять для них квартиру, поселить в нашем городе, обеспечить работой, разрешить ему или ей вступить в брак в Израиле по велению сердца, или перевести деньги школе, в которой учатся дети этих “братьев”. Мы произносим это волшебное слово “брат” и забываем, что самые кровопролитные войны – это братоубийственные войны.
Если таковы отношения между “родными братьями”, то что можно сказать о наших “двоюродных братьях” – арабских гражданах? Ведь о них вспоминают только в критические моменты перед закрытием избирательных участков и даже тогда – только для подстрекательства, а не для развития. Слова несут в себе колоссальную силу, и, когда высокопоставленные министры называют арабов “пятой колонной”, когда выходцев из бывшего Советского Союза и евреев, выходцев из мусульманских стран, призывают вернуться в страны исхода, – наша демократия страдает.
Расизм подрывает демократию, дискриминация подрывает демократию, подстрекательство подрывает демократию. Меня пугает, что когда солдат-друз или молодой араб в Иерусалиме громко говорят на своём языке, они рискуют подвергнуться физическому насилию. Арабский язык – язык поэзии и литературы, стал нежелательным в нашей стране ещё в пятидесятые годы, когда прибыли репатрианты из арабских стран. В настоящее время школьники готовы изучать французский, итальянский и даже китайский, но только не арабский. Где равенство и где свобода? Получается, что мы проживаем нашу жизнь, словно заключенные в узкие рамки трайбализма, запертые в наш частный нарратив, оскорбляем друг друга, раним, находясь очень далеко от равенства и свободы. Вместо того чтобы говорить о том, что нас объединяет, мы говорим о наших отличиях и зарабатываем на этом политический капитал.
Мы, израильтяне, любим много говорить о демократии, как будто это Божий дар, вечное обетование, наш врождённый талант, хлопаем себя по плечу и произносим банальности: “То же происходит и с другими; мы пережили фараона, переживём и это; всё будет в порядке; у еврейского народа есть давние демократические традиции”, и так далее. Сочетание этих слов – “израильская демократия”, так ласкает нам слух, что зачастую мы просто повторяем эту фразу, чтобы услышать самих себя снова и снова. В процессе этой медитации мы забываем, что демократия, как младенец, нуждается в постоянном внимании, уходе, нуждается в нашей защите и ежедневной работе над её совершенствованием. Демократия – это постоянная работа, основанная на ценностях, которые мы должны постоянно обновлять и помнить.
Я считаю, что для того, чтобы поддержать демократию, мы должны создать новый диалог между гражданами и политикой, сделать демократию доступной для всех граждан Израиля. Сделать так, чтобы люди интересовались политическими процессами и участвовали в них постоянно, а не только в день выборов. Политика намного шире бессодержательных коротеньких анекдотов, которые заполняют сегодня наши СМИ, вызывая отдаление и недоверие между политической системой и обществом.
Нам, конечно, необходима свобода слова и свобода прессы. Демократический порядок построен на постоянном обмене информацией с обществом. “Соблюдение нормативных рамок обеспечивается, прежде всего, раскрытием информации о работе избранников народа, чтобы общественность могла видеть, знать и судить”, – писал Меир Шамгар, бывший председатель Верховного суда. Каждый режим, как демократический, так и не демократический, хотел бы, чтобы пресса, которую называют сторожевым псом демократии, была похожа на нежного пуделя, а не на бойцовского бульдога. Я хотела бы вам напомнить, что такие важные права, как свобода слова и свобода прессы, до сих пор не закреплены в израильском законодательстве. В 2014 году по “индексу свободы прессы” в мире наша страна заняла 101 место из 179, тогда как в 2006 году мы находились на почётном 50 месте. “Я защищаю свободу слова, а также право общества сопротивляться свободе слова. Это цена, которую я должен заплатить за плюрализм”, – сказал лауреат Нобелевской премии Нагиб Махфуз, застреленный исламистским радикалом в 1994 году.
Для того чтобы сохранить нашу демократию, мы нуждаемся в сильной и свободной судебной системе, которая не будет ограничена политическим давлением и назначением лиц, удобных власти. Карл Поппер, которого по праву можно назвать самым важным философом науки в 20-ом веке, писал, что во время демократических выборов самым важным вопросом является не “кто будет лидером, а кто обуздает лидера”? Мы, народные избранники, несём за это огромную ответственность. Это наш долг – остановить и обуздать шаги правительства, которые могут причинить серьёзный ущерб нашей демократии.
Для защиты демократии и нашего образа жизни в Израиле, мы также должны стремиться к скорейшему прекращению конфликта с палестинцами, к миру и региональному сотрудничеству. Мы должны извлечь этого белого слона и совладать с ним прежде, чем будет поздно. Как мы знаем, статус-кво никогда не длится вечно. Продолжение нынешней политики статуса-кво, незаконного захвата земель и строительство дополнительных форпостов вызовет изоляцию Израиля и подорвёт безопасность на наших границах.
Арабская мирная инициатива 2002 года всё ещё находится на рассмотрении, но мы слишком быстро движемся к точке невозврата. Когда мы пересечём эту точку, то единственным решением станет создание двунационального государства. Вслед за Бенджамином Франклином, я считаю, что нет хорошей войны или плохого мира и, если мы не достигнем политического урегулирования сегодня, то мы об этом пожалеем завтра.
Мы должны решительно действовать ради равенства и сокращения социального неравенства. Делать все возможное для развития детей и их образования, предоставить всем детям Израиля возможность приобрести навыки, которые помогут им достигнуть успеха в современном мире. Не должно быть такого, чтобы школьники-бедуины в Негеве, или арабские и друзские школьники на Севере, или школьники-евреи на периферии, получали меньше бюджетных средств, чем школьники в Тель-Авиве или Раанане. Мы должны обучать демократии, терпимости, взаимопониманию с раннего возраста. Ребёнок не рождается с чувством ненависти.
Это непростые задачи, но никто и не обещал нам лёгкой жизни. Я призываю всех уважаемых депутатов Кнессета оставить в стороне разногласия, стереотипы и стигмы, в борьбе за процветание нашей демократии. Как сказал Мартин Лютер Кинг: “Нельзя насытить нашу жажду свободы водой из колодца горечи и ненависти”.
Во время моей каденции я буду работать во имя всех этих ценностей, и я надеюсь обрести в этом деле партнеров – представителей всех фракций Кнессета, как из коалиции, так и из оппозиции.
